Сравнивая отличия и сходства различных форм жанровообусловленной фантастики, мы, думается, вполне можем заключить, что сходств оказывается гораздо больше, хотя в традиционном массовом читательском восприятии, как об этом свидетельствуют различного рода опросы, социологические исследования, практика библиотечных обсуждений, материалы фэн-клубов и проч., разные фантастические жанры резко отделены друг от друга и, скажем, научная фантастика предстаёт антиподом литературной сказки и других сугубо сказочных форм (тем более - сказки фольклорной)¹.

Между тем, сама история интересующих нас жанров в русской (и не только русской) литературе ХХ века убеждает в постепенном сближении научной фантастики, литературной сказки и фэнтэзи.

Жанровый синтез оказывается возможным потому, что при всей своей внешней противоположности «научное мироощущение» НФ и «волшебное (магическое)» мироощущение фэнтэзи имеют общие рациональные - точки соприкосновения. Ещё Дж. Фрэзер настаивал, что «аналогия между магическим и научным мировоззрением является обоснованной. В обоих случаях допускается, что последовательность событий совершенно определённая, повторяемая и подчиняется действию неизменных законов, проявление которых можно точно вычислить и предвидеть <...> . Как магия, так и наука открывают перед тем, кто знает причины вещей и может прикоснуться к тайным пружинам, приводящим в действие огромный и сложный механизм природы, перспективы,

¹ Вспоминается, как в петрозаводском клубе любителей научной фантастики, активно функционировавшем в 80-е годы, резкое неприятие вызвала сама интертекстуальная идея фольклорносказочной обусловленности поэтики научной фантастики, и предопределено это было, надо полагать, устоявшейся инерцией внеэстетического восприятия жанра как некоего «полигона идей» (как правило, естественно-научных и даже технических). Такое восприятие свойственно и писателям, работавшим в жанре «твёрдой» научной фантастики в 40-е и 50-е годы. Так, А.Казанцев ставил в особую заслугу А.Толстому, что «он никогда не допускает сказочный элемент в строго реалистическом произведении, пусть и фантастическом» (Казанцев А. От правды жизни к предвидению // Вопросы литературы. 1983. №1. С.65), а И.Ефремов вообще заявлял: «Научная фантастика - порождение века, резко отличное от чистого вымысла, сказки или иных видов прежней литературы и ни с какими произведениями более древних времён не родственное» (Ефремов И. Предисловие // Ларионова О. Остров мужества. Л., 1971. С.5). Парадокс состоит в том, что в романах всех только что упомянутых фантастов очень легко обнаруживается фундаментальное влияние фольклорных волшебно-сказочных архетипов.