кажущиеся безграничными»¹. Именно такие - безграничные перспективы открывает для читателя и хороший научно-фантастический роман, и хороший роман-фэнтэзи. Дж. Фрэзер находит слова, как нельзя лучше подходящие для описания читательской реакции на научную и магическую «сказочные реальности» фантастики, если слова «магия» и «наука» понимать не в их прикладном значении, а как художественные символы: «Магия и наука как бы поднимают человека на вершину высокой-высокой горы, где за густыми облаками и туманами возникает видение небесного града далёкого, но сияющего неземным великолепием,

64

утопающего в свете мечты» .

Словом, научная фантастика НФ и волшебная фантастика фэнтэзи носят в равной степени рациональный характер, проистекающий из той «реалистичности» фольклорно-сказочной фантастики, о которой уже говорилось. В мире научной фантастики рациональность очевидна, в мире сказки (фэнтэзи) её нужно, вероятно, доказывать. Вот только одно из многих и многих доказательств: говоря об иррациональной логике чудесного в эллинском мифе, Я.Э.Голосовкер отмечает «абсолютность качеств и функций его существ и предметов, будь то боги, чудовища или волшебные (чудесные) предметы. Функция волшебного предмета непрерывна, ибо энергия его неисчерпаема (абсолютна) и проявляется и прекращается она только согласно желанию обладателя этого предмета»².

В классической фольклорной волшебной сказке эта иррациональная абсолютность сохраняется, обнаруживаясь (на глубинном уровне) и в жанрово-обусловленных формах литературной фантастики.

Однако в ХХ в. логика сказочного волшебства, основывающаяся на мифологической иррациональности чудесного, претерпевает ряд инноваций. Она, безусловно, сохраняется в качестве базовой (глубинной) основы жанровой доминанты и фольклорной сказки, и фантастики, но в ней уже всё чаще на поверхность выходят рациональные мотивировки.

¹  Фрэзер Д. Золотая ветвь. М., 1983. С.53-54.

²  Голосовкер Я.Э. Логика мифа. М., 1987. С.30.